Понятия - Альбомная серия - Нерчинск - Вдохновленные Нерчинском

Старинный Нерчинск хранит в своих сундуках и семейных альбомах истории и судьбы многих известных людей: Бутиных, Зензиновых, Кандинских, Колобовниковых... О них написаны книги, десятки газетных и журнальных статей. Некоторых из них мы знаем по фотографиям, как выглядели в действительности другие – лишь смеем предполагать. Волны истории поглотили не только факты, утопили документы, но и раскидали по свету создателей и бытописцев нерчинских событий. Но сегодня настало время собрать эти разрозненные страницы в нечто целое, чтобы оставить будущим поколениям право гордиться своим прошлым и предками.

Начало сложения социокультурной среды будущего города начинается с появления на нерчинской земле первых иконописцев. Так, на рубеже 1760–1770-х гг. Нерчинск периодически посещает К. В. Суханов (1741 – неизв.), активно занимавшийся в эти годы миссионерской деятельностью [Малахова, 2012, с. 174–180]. Вместе со своими православными тунгусами Кирилл Васильевич брал подряды на строительство каменных церквей в первые годы XIX в. К его постройкам можно отнести храмы в Сретенске, Курлыче, Кондуевском карауле, Бушулее, Ильдикане, Куэнге, слободах Ломовой, Зюльзинской, Торгинской, в с. Монастырское и др. Среди его помощников были резчики, столяры, каменщики, иконописцы. Он сам выполнял самые ответственные работы, привлекая к ним своего друга В. И. Березина, ставшего впоследствии главным исполнителем храмовых заказов. Возможно, по сей день в музейных фондах или в иконостасах сохранившихся церквей существуют иконы работы Суханова. Однако по законам древнерусского искусства автор не имел права оставлять своего имени на иконе или другом культовом предмете, поэтому пока авторство Суханова не установлено. Его иконописное дело продолжили Сверкунов, Полозов и др.

По свидетельству известного краеведа А.В. Харчевникова (1889–1937), в середине XIX в. практически в каждом нерчинском доме имелись иконы работы П.Н. Рязанцева, первого в крае художника, занимавшегося изобразительным искусством на профессиональной основе. Для него занятие иконописью по заказам горожан и жителей пригородных деревень, а также церковных храмов было одним из главных видов заработка. В списке работ Рязанцева, составленным его биографом, таких произведений можно насчитать около десятка. Не имея профессионального художественного образования, Рязанцев был талантливым художником-самоучкой, максимально перенявшим умения и навыки художнической работы от своих учителей, а затем применившим их на практике. В его творческом багаже нашли свое место портреты земляков, пейзажи родных мест, картины этнографической тематики и многое другое. Кроме художественного творчества, Рязанцев много занимался педагогической деятельностью: давал частные уроки живописи, недолгое время был первым учителем известного художника-сибиряка Н.И. Верхотурова (1863–1944), домашним наставником первого профессионального журналиста Забайкалья, литератора и краеведа И.В. Багашева (1843–1919). Выйдя в 1887 г. в отставку, он уступил место преподавателя рисования в училище еще одному своему ученику – Афиногену Пантелеймоновичу Колосову (годы жизни неизвестны).

Серьезным центром обучения азам изобразительной грамотности было Нерчинское уездное училище, в котором в разное время работали в качестве преподавателей рисования Чаусов, затем 26 лет П. Н. Рязанцев, после А. П. Колосов. На формирование художественных настроений и пристрастий местной творческой интеллигенции влияли разнообразные факторы. Так, с увеличением числа научных экспедиций в сибирские земли и ростом интереса к их природным богатствам и этнографии местных народов, в состав экспедиций стали включаться профессиональные художники, выпускники Императорской Академии художеств, в рамках которой уже существовали классы видописи и пейзажного жанра. Они снимали виды острогов и городов, составляли карты, делали рисунки животных и растений, этнографические зарисовки (самих народов и средств их бытования) и т. п. Это были художники Люрсениус, Беркан, М. Махаев, Н. Дмитриев, Е. Корнеев, В. Петров, А. Мартынов, И. П. Александров, Т. А. Васильев, оставившие после себя богатое художественное наследие в виде акварелей, рисунков тушью и пером, гравюр, часть из которых впоследствии была опубликована [Дроботушенко, 2012, с. 120; Константинова, 2012а, с. 316; Константинова, Дроботушенко, 2012, с. 373–374]. Известен цветной графический лист «Нерчинский базар», отгравированный художниками Г. Адам и И. Гроз по рисунку Е. Корнеева, изобразительная манера которого указывает на сильное итализированное влияние.

В конце 1820-х гг. забайкальцы имели возможность познакомиться с образцами светского изобразительного искусства (портрет, пейзаж, анималистический и бытовой жанр) благодаря декабристам. В Читинском остроге (1827–1830), а затем в Петровском Заводе (1830–1839) их навещали представители местного купечества и интеллигенции, которые позже брали за основу их творчество. Рисунки художника П.И. Борисова оказали большое влияние на нерчинцев, в том числе на творчество нерчинского купца, естествоиспытателя М.А. Зензинова, оказавшегося незаурядным художником-любителем. В настоящее время шесть его рисунков находятся в фондах ЗККМ, четыре – в Рукописном отделе Российской государственной библиотеки. Выполненные в технике акварели, восемь из них изображают цветущую флору Забайкалья, а два – пейзажные сюжеты. Растения изображены достаточно профессионально, как гербарные экспонаты. На основании присутствия авторской нумерации можно сделать вывод, что рисунков было гораздо больше. В сравнении с акварельными рисунками П. И. Борисова изображения растений Зензиновым выполнены не так изящно, очевидно, сказывался недостаток мастерства. Но, возможно, малое число сохранившихся рисунков не дает полного представления о художественном даровании их автора. В любом случае его акварели – свидетельство первых попыток зарождения художественного творчества в Забайкалье.

Основы изобразительной грамоты Зензинов мог получить во-первых, в период знакомства с врачом М. Н. Кремковым, также увлекавшимся рисованием, во-вторых, при общении с художником-декабристом П. И. Борисовым, рисунки которого он, без сомнения, видел, когда приезжал к декабристам в Читу и Петровский Завод [Петряев, 1954, с. 104–105], в-третьих, под влиянием иркутского купца В. Н. Баснина, увлекавшегося садоводством, огородничеством, народной медициной и имевшего богатую библиотеку. Именно Баснин заказал П. И. Борисову снять копию с рисунка корня «жен-сен» с тем, чтобы переслать этот рисунок в Нерчинск, возможно, для самого Зензинова. Кроме того, известно, что Зензинов мечтал о выпуске издания «Даурской флоры целебные растения», вероятнее всего, со своими рисунками [Петряев, 1968, с. 167]. Как считает известный забайкальский краевед Е.Д. Петряев, активную помощь в создании этого сборника Михаилу Александровичу оказывал и художник П. Н. Рязанцев [Петряев, 1954, с. 158].

Для изображения Восточной Сибири в 1855 г. специально выезжал из Петербурга воспитанник Академии художеств по классу перспективного пейзажа М. Н. Воробьева Егор Егорович Мейер (1822–1867) [Балабанов, 2000, с. 113]. Неоднократно он участвовал в экспедициях: по Восточному Алтаю и Саянам (1841–1842), Сибири и Амуру (1855–1857), Дальнему Востоку (1859). Многие из его рисунков были опубликованы в печатных трудах экспедиций, в которых он принимал участие как художник. Так, в составе Сибирской экспедиции в течение двух лет он проехал из Иркутска до с. Бянкино под Нерчинском, затем спустился по рр. Шилка и Амур. Известны такие его сибирские рисунки, как «Вид на реку Шилку вблизи устья реки Лучия», «Река Шилка в 45 километрах выше Усть-Стрелки» и другие.

В 1880-е гг. Забайкалье посетил еще один иностранный художник и фотограф Джордж Фрост (1843 – после 1905). Он входил в состав экспедиции американского журналиста Дж. Кеннана, впоследствии автора книги «Сибирь и ссылка». В экспедиции не Фрост играл первую скрипку, но создал своеобразную иллюстрированную летопись сибирской «одиссеи». Нерчинской теме был посвящен лист «Дом Бутина в Нерчинске», поражавший любого побывавшего там [Константинова, 2012б, с. 647–648].

Практически одновременно с книгой «Сибирь и ссылка» вышло уникальное в своем роде издание – «Путешествие на Восток Его Императорского Высочества Государя Наследника. 1890–1891», где нашлось место и для забайкальских сюжетов. Книга была иллюстрирована многочисленными рисунками Н. Н. Каразина (1842–1908). Это был не только хороший художник, но и писатель, этнограф, путешественник, военный корреспондент. Многие иллюстрированные издания, такие как «Всемирная иллюстрация», «Нива», «Живописное обозрение» и др. помещали на своих страницах его рисунки. Такой чести в создании иллюстраций к высочайшему путешествию Николай Николаевич был удостоен потому, что еще с середины 1870-х гг. принимал активное участие в научных экспедициях Русского географического общества, создав несколько сот графических работ. За рисунки, которые были приложены к журналам этих экспедиций, Каразину были присуждены высшие награды на географических выставках Парижа и Лондона, также он был избран членом Русского географического общества. В Сербско-турецкую 1876–1877 гг. и Русско-турецкую 1877–1878 гг. войны Каразин был военным корреспондентом-иллюстратором. Художник оставил после себя несколько десятков работ, посвященных жизни и походному быту сибирских казаков. Его наброски пером, карандашом и акварелью с натуры давали яркую картину походной и боевой жизни наших войск. Эти иллюстрации печатались в лучших заграничных изданиях и принесли Каразину широкую известность.

Свое влияние на формирование художественных вкусов нерчан оказало появление в городе частных собраний. Так, в 1850–1860-е гг. в среде местных краеведов-любителей, выходцев из зарождающейся купеческой интеллигенции, стала складываться тенденция к составлению своих собственных коллекций. Широкую известность в это время приобрел частный музей М. А. Зензинова (1805–1873) в Нерчинске. Несмотря на естественно-научные ориентации его взглядов, по свидетельству его дневниковых записей, хранящихся в фондах Забайкальского краевого краеведческого музея, у него у одного из первых сложилась небольшая художественная коллекция, в том числе в нее входило около десятка работ нерчинского художника П. Н. Рязанцева. Основываясь на данных каталога работ художника, составленного А. В. Харчевниковым, в собственности Зензиновых числились: «иконный образ» «Святое семейство» (написан до 1887 г. № 3) [Харчевников, 1924, с. 125–133], «По небу полуночи Ангел летел» (написан до 1887 г., № 24), два «Приисковых вида» (оба написаны до 1887 г., № 28 и 29). Считаем возможным, что для Михаила Андреевича художник писал семейные портреты. По свидетельству того же М. А. Зензинова, купец Верхотуров в Нерчинске также имел небольшую коллекцию живописных произведений.

Наиболее значительным явлением всего XIX в. не только для Забайкалья, но и для всей Сибири стало частное собрание золотопромышленника М.Д. Бутина в Нерчинске, в котором были представлены коллекции по минералогии, геологии и этнографии, а также предметы, привезенные из Европы и Америки, а главное – живописные полотна, принадлежащие «кисти первоклассных художников, как русских, так и иностранных» [Приамурские новости, 1899, 24 дек., с. 17]. В 1920-е гг. большая часть бутинского собрания была перемещена в фонды Читинского краеведческого музея, существенно расширив и украсив его складывающуюся художественную коллекцию. Известный историк дальневосточной культуры В. И. Кандыба отмечал: «Подобного качества частное собрание мы не встретим ни в одном из дальневосточных городов в конце XIX в., ни позже, в начале XX в. Но, в силу своего сугубо частного характера, коллекция Бутина не могла оказать широкого воспитывающего воздействия на массового зрителя» [Кандыба, 1985, с. 56]. Достаточно уже того, что она была «живой» школой для местных талантов – того же П. Н. Рязанцева. Поэтому и неудивителен тот факт, что именно из такого далекого сибирского уголка вышел живописец Н. И. Верхотуров (1863–1944), прославившийся своими полотнами далеко за пределами России. Здесь родился и сформировался как художник-футурист Флавиан Михайлович Суровцев (1894–1937), организатор Областной студии живописи (Чита, 1920–1922) и Союза современных художников (Харбин, 1930–1933). Сюда неоднократно приезжал по служебной надобности и в поисках натуры один из организаторов Читинского союза художников Иван Павлович Сверкунов (1894–1938).

Большую роль в становлении нового этапа нерчинской художественной жизни сыграла личность Павла Виссарионовича Хрустова. В разные периоды жизни он возглавлял коллектив Нерчинского краеведческого музея, был заведующим районным отделом культуры, заведующим районной киносетью и др. Как талантливый художник он увлекался живописью, графикой, скульптурой, был участником многих районных и областных выставок изобразительного и прикладного искусства. Его творческое наследие сейчас составляет более 40 работ, хранящихся в фондах Нерчинского музея и постоянно представленных в экспозиции. Как скульптор он стал автором проектов многих памятников в Нерчинске и районах Читинской области: памятника герою Гражданской войны в Забайкалье Д.С. Шилову (Нерчинск, 1958), памятника командиру 7-го кавалерийского полка Ф.А. Погодаеву (Сретенск, 1966), памятника-ансамбля (Холбон, 1971), мемориального комплекса в Нерчинске, является соавтором проекта памятника Герою Советского Союза С.В. Достовалову в Нерчинске и др. Занимаясь медальерным делом, он выполнил эскизы для знака «Почетный гражданин города Нерчинска» (1967), памятной медали в честь 325-летия основания города (1978). А в личном фонде музея, собранном женой Хрустова, особую ценность представляют альбомы, посвященные нерчинцам, – участникам Великой Отечественной войны – результат огромной работы по сбору необходимого материала, проделанной Павлом Виссарионовичем. По стопам отца пошел сын Владимир (1945 г.р.), который окончил художественно-графический факультет Хабаровского педагогического института и стал одним из ведущих живописцев Дальнего Востока.

Занятие изобразительным искусством давно стало семейным делом у нерчан. Хорошо известна здесь еще одна художническая семья – Гладковы. Старший из Гладковых – Александр Леонидович – родился в 1948 г. в старинном забайкальском с. Бянкино в 30 км от Нерчинска в семье учителей. После окончания средней школы в 1975–1996 гг. работал художником-декоратором в межрайонной художественно-оформительской мастерской при местном Доме культуры, преподавал в Детской художественной школе, в городском Доме детского творчества, сейчас является свободным художником. Увлечением его стала местная история, богатая событиями и именами. Тема родного с. Бянкино, откуда пошел род знаменитых забайкальских купцов Кандинских, торговавших хлебом по всей Восточной Сибири, интересовала художника. В центре села еще в середине ХIХ в. на деньги самой богатой бянкинской семьи была построена каменная Свято-Троицкая церковь. Она стоит и по сей день одиноким памятником нашей ушедшей истории. Упали кресты, исчезли иконы, осыпается штукатурка, а церквушка стоит. Среди пустыря, как посреди пустыни, – вечное напоминание потомкам о славном былом. Церковь неоднократно становилась объектом художественного интереса старшего Гладкова, как и родное село. Здесь в прежние времена действовали стекольный, известковый и кирпичный заводы, работали паровая и водяная мельницы, а сибирский золотопромышленник М. Д. Бутин построил винокуренный завод. На одном из своих холстов художник восстановил его в былой мощи каменных стен, со множеством пристроек и дымящихся труб. Восстановление из небытия, реконструкция ушедшего – один из любимых творческих приемов автора. В последнее время центральным образом его живописных рассуждений стал главный символ нерчинских земель – Бутинский дворец. Для своих работ художник выбирает, например, весенне-летний фон, окутывая здание венком легкой зелени. Живописец воспроизводит его фронтально, словно театральную декорацию, с наиболее запоминающейся стороны. Прописывает каждую архитектурную деталь, словно составляет исторический документ. Объем пространства намечен верхушками деревьев сада да легкими предзакатными облачками. В окружающем мире чисто и пусто. Только пара птиц кружит над дворцом. Это еще один обязательный элемент у Гладкова. Художник уверен, что после ухода человека его душа перевоплощается в птицу. Вот и парят над дворцами и полуразрушенными церквями одинокие птицы – души ушедших убеждаются в том, что о прежних их деяниях кто-то еще помнит на этой земле.

Художница Надежда Константиновна Гладкова в живописи отдает предпочтение аллегорическим и символическим полотнам, основанным на мощных визуальных аллитерациях и метафорических смыслах. Ее живописные работы отражают высокую этико-эстетическую позицию автора, перипетию смыслов и откровений нашего непростого времени. Яркие открытые цвета, сложная пространственно-временная композиция определены социокультурным опытом автора, являющегося одновременно прекрасным педагогом и воспитателем для учащихся детской художественной школы, которую она возглавила 35 лет назад, окончив художественно-графический факультет Хабаровского педагогического института. Ее активная жизненная позиция помогает как поиску тем для живописных произведений, так и обретению наставнического опыта в работе с молодежью. Оба старших сына Александр и Алексей Гладковы пошли по стопам родителей и теперь преподают в родной школе, посвящая все свободное время творческим поискам.

Часто дело отца переходит к сыну или дочери. Так получилось и в не менее известных семьях Терентьевых и Самодуровых. Большим уважением пользуется в городе Валерий Романович Терентьев (1956 г.р.). Его отец Роман Михайлович Терентьев (1930–1984) родился в Чите и азам изобразительного искусства нигде не учился. Но природный дар и желание рисовать, а также посещение художественных курсов в Чите и Москве, активное участие в выставках самодеятельного творчества помогли сформироваться навыкам и умениям. Роман Михайлович с удовольствием и весьма успешно оформлял диорамы в Нерчинском краеведческом музее, делал чучела животных и птиц, а в свободное время увлекался масляной живописью. По стопам отца пошел сын Иван, окончив Иркутское художественное училище и став профессиональным художником-декоратором. А затем – Валерий, начавший помогать отцу в оформительских работах еще будучи школьником. Правда, и он специального художественного образования не получил. Окончив Читинское училище культуры, Валерий сейчас активно и плодотворно занимается режиссурой в народном театре при Нерчинском доме культуры. А писать продолжает для души. В поисках натурного материала Валерий Романович объездил все близлежащие территории. Увлекаясь творчеством передвижников и русской иконописью, он в своей художественной программе стремится следовать их принципам: писать достоверно и реалистически оправдано. Поэтому творческие искания сводятся чаще всего к простой заповеди: увидел – понравилось – написал. Из природных объектов в картинное пространство берет все – воду, землю и небо. В пейзажах нет только животных и человека. Художник уверен, что самое прекрасное – это чистота исходного мотива, наиболее точно воспроизведенная на полотне. Впервые В. Р. Терентьев выставился в 1986 г. в Читинском областном художественном музее совместно с другими художниками. Теперь ежегодно он проводит персональные выставки.

Пейзажное направление в свое время также стало традицией в семье Самодуровых. Виктор Иннокентьевич Самодуров (1925–2001) был родом из старинного казачьего с. Олинск Нерчинского района. В годы Великой Отечественной войны воевал в составе 2-го Белорусского фронта, освобождал Польшу, затем был участником военных событий в Китае и Северной Корее. Его грудь украсили боевые ордена и медали. От полученной в Корее контузии долго лечился, оставшись на всю жизнь инвалидом. Увлекаясь еще в детстве рисованием, стал посещать занятия в Иркутском художественном училище, подрабатывая там еще и натурщиком. Вернувшись в родной Нерчинск в начале 1950-х гг., Виктор попробовал преподавать в школе рисование. Для развития навыков и способностей учился в Московском заочном университете искусств. Художественное творчество больших заработков не давало, поэтому он вскоре окончил портновские курсы и долгое время работал в швейных мастерских. Но писать продолжал, больше для себя. В 1950–1960-е гг. постепенно он втянулся в выставочную деятельность. Выйдя на пенсию, в 1990-х гг. отдался творчеству полностью. Часто бродил по окрестным лесам с альбомом в руках. Посещая курорты, не забывал о красках и бумаге. Работы выходили честные и откровенные. Пережитые волнения требовали внутреннего состояния покоя. На сохранившихся в небольшом количестве произведениях художник запечатлел спокойные уголки забайкальской природы, где человеку легко дышится и живется.

Отцовскую линию продолжила Татьяна Викторовна Самодурова (1965 г.р.). Сначала была учеба в местной художественной школе, затем – классы Иркутского художественного училища. Трудовую биографию начала как художник-оформитель гарнизонного Дома офицеров. Теперь с удовольствием занимается преподавательской деятельностью в Центре детского творчества. Татьяна пишет в основном для себя – все те же скромные уголки, по которым в детстве бродила с отцом. Бесхитростный сюжет, полностью заимствованный у матушки-природы, навевает легкую меланхолическую грусть и дарит состояние покоя, так необходимое в сегодняшнем бурлящем мире. Иногда в картинное поле попадают архитектурные памятники родного города, все тот же Бутинский дворец. Скромность творца лишь оттеняет великолепие первой столицы края, история которой продолжается в судьбах ее жителей.

Каждая из рассказанных историй – своеобразная семейная страничка культурной жизни Нерчинска. Ведь именно этот город стал колыбелью художественных поисков нашей творческой интеллигенции. Более 30 лет назад здесь открылась одна из первых в крае детская художественная школа. Школа размещается в старинном купеческом особнячке, утопающем в оборках деревянного кружева. С 1992 г. она носит имя одного из своих земляков, известного российского художника Н. И. Верхотурова. А потому традиция продолжается...

Эту традицию бережно хранят в коллективе Нерчинского краеведческого музея, где с первых лет существования постоянно формируется художественная коллекция из произведений забайкальских мастеров изобразительного искусства. Огромное значение на развитие художественной жизни города оказывает активная выставочная деятельность музея. Его коллектив постоянно организовывает художественные экспозиции из произведений как местных, так и приезжих художников. Так, в разные годы в бутинских залах работали персональные и групповые вернисажи заслуженных художников России В.И. Форова, Л.С. Рыжова, В.В. Кандалова, живописцев В.А. Калашникова, И. И. Гладун, С.Е. Прудникова и др.

В свою очередь для самих художников, особенно тех, кто приезжал в город, его посещение не прошло даром. В их творчестве появились нерчинские полотна, посвященные уникальным уголкам этой удивительной земли, ее архитектурным шедеврам, людям, событиям, здесь происходящим. Так, в творчестве В. И. Форова есть удивительные полотна «Домик Чехова в Нерчинске» и «Успенская церковь». Последнее отразило новый этап творческих поисков живописца середины 2000-х гг., яркий и эмоционально напряженный для самого автора. В каждом таком полотне мы ощущаем полнокровный пульс жизни, активный движущийся свет, эмоционально насыщенную палитру, молодой задор творца.

Неоднократные поездки в первую столицу края Л. С. Рыжова послужили источником для создания им целой серии живописных работ, продолживших развитие художнического интереса к историческому городскому пейзажу. В 2003 г. он провел две персональных выставки (в Чите и Нерчинске), посвятив их «первой столице края». Своеобразие исторического облика этого города, поразившее его много лет назад, и надвигающийся его юбилей помогли художнику по-новому увидеть прошлое края через призму архитектурных особенностей. Создавая свою картинную галерею о Нерчинске, Леонид Степанович сознательно возвращал современных зрителей в давно ушедший мир с пролетками, церковным перезвоном теперь уже недействующих храмов. На полотнах Рыжова как бы ожили фотографии из купеческого альбома: пароход на причале, беседка в саду, большая панорама города. Все это уже когда-то было с городом, его людьми. Теперь, возвращенный живописной фантазией мастера, Нерчинск во всей красе встает с полотен этой серии Л. С. Рыжова, и никакое забвение ему больше не грозит.

Своеобразным итогом такой деятельности стало участие нерчинских художников в альбомном проекте «Художники Забайкалья», вышедшем в 2008 г. в пермском издательстве. В ноябре того же года в залах Бутинского дворца при участии представителей государственных структур, местной интеллигенции и забайкальских художников состоялась презентация этой книги, вызвавшей большой резонанс в обществе. Организаторами и вдохновителями акции стали члены «Кандаловского кружка», а нерчинские живописцы в свою очередь порадовали коллег достойным вернисажем новых работ.

В залах Бутинского дворца проходят художественные выставки, которые собирают под свое крыло старые и новые работы нерчинских художников разных поколений. Их творчество, вершимое под орлом с распахнутыми крыльями на гербе, остается значимым, необходимым и востребованным трудом, направленным на создание художественной летописи об уникальном городе, не забывающем своих корней и благодаря этому устремленном в будущее.

Библиографический список

Балабанов В. Ф. Исследователи Восточного Забайкалья: биобиблиогр. справ. – Чита, 2000. – С. 113. – (Материалы к «Энциклопедии Забайкалья». – Вып. 5); Дроботушенко Н. Е. Васильев Тимофей Алексеевич // Малая энциклопедия Забайкалья: Международные связи / гл. ред. Р. Ф. Гениатулин. – Новосибирск: Наука, 2012. – С. 120; Кандыба В. И. История становления и развития художественной жизни Дальнего Востока. 1858–1938; 125-летию посвящается. – Владивосток: Изд-во ДВУ, 1985. – 175 с.; Константинова Н. Н. Корнеев Емельян Михайлович // Малая энциклопедия Забайкалья: Международные связи / гл. ред. Р. Ф. Гениатулин. – Новосибирск: Наука, 2012а. – С. 316–317; Она же. Фрост Джордж (Георг) Альберт // Малая энциклопедия Забайкалья: Международные связи / гл. ред. Р. Ф. Гениатулин. – Новосибирск: Наука, 2012б. – С. 647–648; Константинова Н. Н., Дроботушенко Н. Е. Мартынов Андрей Ефимович // Малая энциклопедия Забайкалья: Международные связи / гл. ред. Р. Ф. Гениатулин. – Новосибирск: Наука, 2012. – С. 373–374; Малахова О. А. Курсом истории Бушулейского храма // Традиционная культура населения Сибири и Дальнего Востока: Изучение, сохранение, популяризация: материалы 4-х Кузнецовских чтений (Чита, 11–13 апреля, 2012 г.) / отв. ред. Н. Н. Константинова. – Чита, 2012. – 228 с.; Петряев Е. Д. Впереди – огни: Очерк культурного прошлого Забайкалья. – Иркутск: Вост.-Сиб. кн. изд-во, 1968. – 340 с.; Он же. Исследователи и литераторы старого Забайкалья: Очерки из истории культуры края. – Чита: Чит. кн. изд-во, 1954. – 260 с.; Он же. Исследователи и литераторы старого Забайкалья: Очерки из истории культуры края. – Чита: Чит. кн. изд-во, 1954. – 260 с.; Приамурские новости. – 1899. – 24 дек.; Харчевников А. Материалы к биографии П. Н. Рязанцева // Изучайте родной край. – Чита; Владивосток, 1924. – С. 125–133.

Нерчинск / гл. ред. В. А. Дутов; отв. ред. Н. Н. Константинова, А. Ю. Литвинцев; Чита: ЗабГУ, 2013. – С. 266–284. – (Альбомная серия «Энциклопедии Забайкалья»)