КЯХТИНСКИЙ ДОГОВОР 1727, К я х т и н с к и й т р а к т а т, устанавливал границу и определял принципы торгового сотрудничества между Россией и Китаем. Включает в себя прелиминарный Буринский договор от 20.8.1727 и Кяхтинский трактат, подписанный 21.11.1727. Обмен экземплярами между рус. и цинской делегациями произведен летом 1728 в Кяхте, поэтому этот дипломатический акт получил название Кяхтинского. В кон. 1-й четверти 18 в. назрела необходимость значительного расширения рус.-кит. торговли и устранения в связи с этим спорных тер. вопросов. Рус. правительство использовало вступление на престол в Китае нового императора Юнчжена и направило в июне 1725 для его поздравления чрезвычайное и полномочное посольство во главе с сербом на рос. службе, князем С.Л. Владиславичем-Рагузинским. Одновременно он должен был договориться с Цинами о рус.-кит. разграничении к западу от Аргуни и о налаживании торговли. «Тер. часть» переговоров оказалась наиболее трудной, длилась более двух лет и закончилась подписанием Кяхтинского трактата. Переговоры начались в Пекине и продолжались на границе р. Бура. Рус. посол на переговорах требовал очистить от маньчж. войск вершины Аргуни, т. к. базирование их там противоречило формулировке ст. 2-й Нерчинского договора. Усилия Владиславича-Рагузинского при обсуждении статей прелиминарного Бу-ринского договора, касавшегося границ, и при последующей демаркации границы по Кяхтинскому трактату принесли успех. В докладе правительству Владиславич-Рагузинский отмечал, что в начале переговоров цинские дипломаты вопрос о вершине Аргуни не желали обсуждать, но в итоге согласились с тем, что в результате установления новой границы р. Аргунь до самой вершины отошла во владение России. В верховьях Аргуни находился стык старой нерчинской границы и новой кяхтинской, простиравшейся до вершины Шабин-Дабага Большого Саянского хребта. После этого Аргуньская граница не вызывала никаких споров вплоть до нач. 20 в. В Буринском договоре об определении гос. границы между Россией и Китаем в р-не Халха-Монголии впервые указывалось на необходимость составления карты границы с указанием названий земель, рек и пр. на рус. и кит. яз. В Кяхтинском трактате прямо указано, что намерение создать карты отдельных участков границы осуществлено за счет взаимодействия рус. и кит. стороны. При этом кит. представители передали рос. послу копии карт, составленных по съемкам Региса, Ярту и Фриделли. В коллекции Жозе-Николя Делиля в Париже сохранилась многолистная рукописная карта на маньчж. яз., к-рая явно сначала побывала в России, о чем свидетельствуют надписи (почерком нач. 18 в.) на листах: ландкарта 1-я и т. д. до 13-й. В комплекте 12 листов, на них имеются печати с рос. гербом. Параллельно маньчж. надписям даны цифры. Кроме этих 12 рукописных листов имеется также 3 карты верх., ср. и ниж. течения Амура, составленные в 1721. Отечественными историками М. Г. Новлянской и Л.А. Гольденбергом установлено, что в рос. Коллегии иностранных дел придавалось большое значение картографированию границы и прилегавших к ней сиб. земель во время работы посольства Владиславича-Рагузинского. При полномочном министре для решения всех практических вопросов между Рос. и Кит. империями были определены геодезисты А. Кушелев, М. П. Зиновьев и И. Валуев. В связи с большим объемом съемочных и картографических работ в 1726 Рагузинский привлек к ним также геодезистов П. Н. Скобельцына, И. С. Свистунова, В. Д. Шетилова и Д. Баскакова, к-рые проводили с 1724 съемки в пограничных с Китаем районах – от р. Аргунь до Байкала и от Байкала до Енисея. По окончании работ в 1728 Рагузинский привез в Москву переданные ему маньчж. карты рос.-кит. пограничья, составленные на основании карт Скобельцына, Свистунова, Баскакова и Шетилова, а также сведений, полученных от В. Беринга, с к-рым Л. Владиславич-Рагузинский установил и поддерживал непрерывную связь. В РГВИА сохранились две авторские копии 1729 с этих документов, заверенные собственноручными подписями полномочного посла С. Л. Владиславича-Рагузинского и секретаря посольства И. Глазунова; масштаб карты 30 верст в дюйме. Главной целью миссии Рагузинского было установление границы и маяков (пограничных знаков). Скорее всего, по линии границы между маяками прокладывался астролябический ход таким же образом, как это делалось по дорогам Европ. России между уездным городом и границей уезда.
Основными элементами содержания карт петровских геодезистов в соответствии с инструкциями почитались населенные пункты и в меньшей степени реки; даже дороги на многих из них не изображались. В условиях района границы с Китаем в верховьях Аргуни, где населенных пунктов почти не было, единственными ориентирами являлись элементы рельефа, т. е. как раз те элементы содержания карты, на к-рые меньше всего обращали внимание геодезисты и картографы нач. 18 в. На картах того времени рельеф нередко показывался группами холмов, иногда дополнявшихся каньонообразными долинами рек, напоминающими изображения гусениц. Именно такими холмиками представлен рельеф на картах Рагузинского.
Помимо маяков, установленных западнее верховий Аргуни, на карте Кушелева, Зиновьева и Валуева показан также пограничный столб, поставленный маньчжурами в устье р. Горбица (на карте – Горбина), к-рая изображена впадающей в Шилку выше устья Аргуни. Группа геодезистов, работавшая по заданию Владиславича-Рагузинского, занималась съемками не только участков границы, где пограничные комиссары устанавливали пограничные знаки, но обследовала также часть границы, определенной Нерчинским договором по Становому хр., а также ставили здесь пограничные знаки. Свидетельством этого является хранящаяся в РГАДА фотокопия подлинной карты Петра Скобельцына и Василия Шетилова. В 1730 обзорные карты рус.-кит. границы по К. д. опубликованы в масштабе ок. 60 верст в дюйме в Атласе Всерос. империи И. К. Кирилова.
Ист.: РГВИА, ф. ВУА, № 25576; РГАДА, ф. Сенат, кн. 1201; ф. Госархив, разряд XVII, № 55.
Верстка сайта Vesna