До революции 1917 г. архитектурными доминантами Нерчинского Завода, а также оплотом его религиозной жизни были церкви. Первой культовой постройкой в селении следует считать каменную часовню, которая отмечена на чертеже С. У. Ремезова 1701 г. Судя по всему, она простояла недолго, так как уже в 1720-х гг. руководство завода просило Берг-коллегию разрешить постройку новой часовни или церкви.
Примечательно, что одним из главных инициаторов строительства храма был иноверец – швед на русской службе Петр Дамес. Он ходатайствовал о направлении в Нерчинский Завод священника и о строительстве церкви во имя Рождества Христова. На время строительства церкви Дамес предлагал возвести часовню. Берг-коллегия постановила: «А на строение той церкви, ежели какие казенные леса на тех заводах казенные есть, также и железные и прочие припасы велеть отпускать. Сверх того, какие там на заводах сборные церковные деньги обретутся и оные велеть в то церковное строение употребить, так же и впредь с народа на то церковное строение деньги збирать же» [РГАДА, ф. 271, оп. 1, д. 97, л. 40].
О строительстве храма также просил комиссар Тимофей Бурцев. Именно его православные историки считали главным вдохновителем и подвижником строительства нерчинскозаводской церкви. Эта точка зрения нашла отражение в ряде статей официального церковного издания «Иркутские епархиальные ведомости» [Иркутские епархиальные ведомости, 1864, № 20, с. 320–349; 1867, № 39].
В 1727 г. строительство деревянной церкви в Нерчинском Заводе было завершено. В том же году в Иркутск прибыл первый архиерей только что учрежденной Иркутской епархии – епископ Иркутский и Нерчинский Иннокентий I (Кульчицкий). В январе 1728 г. Т. Бурцев просил его освятить новую церковь во имя Рождества Христова. Архиерей с просьбой согласился, поручив освящение храма опытному протопопу Куприяну Титову. Правда, при подготовке к церковному обряду выяснилось, что для нерчинскозаводской церкви нет антиминса – прямоугольного плата со священными изображениями и частицами святых мощей, который по традиции должен был подписан и освящен архиереем. Без этого атрибута совершение литургии было невозможно. Один лишний антиминс удалось отыскать в Селенгинском Свято-Троицком мужском монастыре, но на другое святительское имя – апостолов Петра и Павла. Поэтому 11 июня 1728 г. при освящении церковь получила название Петропавловской.
Первым в ней начал службу священник Петр Масюков, выходец из семьи заводских крестьян. Епископ Иннокентий I знал его еще до 1727 г., то есть до своего назначения на иркутскую кафедру. Тогда архиерей проживал в Селенгинске. Здесь у него появились верные соратники и друзья, здесь же он рукоположил в священника П. Масюкова. Можно предположить, что священник П. Масюков честно и добросовестно служил в Петропавловской церкви с. Нерчинский Завод. 17 февраля 1729 г. он скончался, оставив после себя нескольких сыновей. Один из них в августе 1745 г. будет рукоположен в священника к этой же церкви, а впоследствии станет епископом.
После смерти пастыря прихожане, следуя правилам епископа Иннокентия I, принялись искать нового священника. Поначалу они хотели пригласить священника Сергия Телятьева из Аргунского острога, но ему было более 80 лет, и он уже с трудом справлялся со своими обязанностями [Там же, 1864, № 20, с. 340, 341].
В сентябре 1729 г. заводские мастера, крестьяне и обыватели просили горное ведомство дать им в священники дьячка аргунской церкви Якова Бурцова-Белобородова, который ранее служил в храме, а Иннокентия I рукоположить его в священники Петропавловской церкви [Там же, 1867, № 39, с. 476]. Тем временем комиссар Т. Бурцев собрал сведения о приходе: количестве деревень, числе дворов прихожан, способных материально поддерживать священника. На 1729 г. в приход нерчинскозаводской церкви входило 24 деревни и 324 двора прихожан.
В ноябре 1729 г. дьячок Бурцов-Белобородов предстал перед епископом Иркутским и Нерчинским Иннокентием I. После экзаменов и последовавшего за ними курса обучения он был направлен в Нерчинский Завод. Однако вскоре после начала служения новоиспеченный пастырь тяжело заболел. Найти ему помощника было крайне трудно.
В 1734 г. епископ Иннокентий I, идя навстречу пожеланиям прихожан, рукоположил в священники сына покойного священника Сергея Телятьева Симона и отставного служителя Аргунского острога Силу Каюкова. Симон Телятьев отправился в Аргунский острог, а Сила Каюков стал помощником больного Якова Бурцова-Белобородова. Так появилась традиция служения в Петропавловской церкви двух священников.
Священники, кроме руги (хлебный налог в пользу духовенства) и подаяния, получали жалованье от горного ведомства. Горное начальство нередко брало на себя значительную часть расходов по содержанию и ремонту церкви. Тем не менее отношения между священнослужителями и горной властью нельзя назвать простыми. Так, в 1764 г. командир Нерчинских заводов В.И. Суворов обратился с жалобой к епископу Иркутскому и Нерчинскому Софронию на то, что протопоп Козьмин и местные священники «весьма почасту обращаются в безумном пьянстве», службы не проводят, за венчания и памяти берут от 2 до 5 р., с тех, у кого нет денег, требуют лошадей и рогатый скот. Их «тарифы» были не только разорительны для жителей заводов, но и нарушали приказ епископа брать за венчание не более 25 к. Суворов возмущался тем, что из-за непомерной дороговизны венчания заводские служители не женятся и покидают место службы, нанося тем самым убыток заводам. По его убеждению, священники приносили еще больший вред, показывая дурной пример пастве, состоявшей в основном из ссыльных – людей «жития невоздержанного». Он предлагал их «штрафовать сажением под караул и в цепь» [ГАЗК, ф. 31, оп. 1, д. 44, л. 50]. Софроний и Иркутская духовная консистория постарались защитить проштрафившихся священнослужителей и, ссылаясь на воинский устав, обязывавший офицеров и рядовых любить и почитать священников, высказались против их жесткого наказания. Епископ Иркутский и Нерчинский Софроний подвергал нарушителей дисциплины наказаниям по церковным законам: налагал епитимьи, отправлял на работы в Успенский монастырь. Желая укрепить кадрами забайкальское духовенство, взамен штрафников пытался найти достойных пастырей, которые, однако, не всегда оправдывали доверие. По этим причинам священнослужители в Нерчинском Заводе менялись очень часто.
Между тем население Нерчинского Завода постепенно увеличивалось, Петропавловская церковь не вмещала всех прихожан и изрядно обветшала. К началу 1781 г. она осталась без священника. Пробовали в духовный сан рукоположить кого-нибудь из священнических сыновей, однако все они оказались абсолютно неспособными продолжить дело отцов. В конце концов, 2 февраля 1781 г. в Иркутске епископ Иркутский и Нерчинский Михаил рукоположил в священника Ф. Гаева, который 18 февраля получил из консистории шнуровую книгу для сбора пожертвований сроком на два года. Старую Петропавловскую церковь, дряхлую и буквально заваливающуюся, архиерей приказал заменить новой.
За два года удалось собрать необходимое количество средств, заготовить строительный лес и бутовый камень. 23 августа 1783 г. епископ Иркутский и Нерчинский Вениамин разрешил разобрать старую Петропавловскую церковь, бревна употребить «на отопление церковное», «в продажу вещей церковных не употреблять, а хранить оные для употребления в церкви же» [Иркутские епархиальные ведомости, 1886, № 46, с. 492, 493].
Новый храм нерзаводцы строили всем миром, невзирая на затраты. Наконец, 18 января 1787 г. нерчинский протоиерей П. Гробов получил благословение и целых три грамоты из Иркутска на освящение вновь построенного деревянного собора во имя Богоявления Господня. При храме имелись приделы во имя Казанской Божией Матери и святых апостолов Петра и Павла со старым антиминсом и двумя новыми антиминсами из атласной ткани [Там же]. Таким образом, в Нерчинском Заводе появился Богоявленский собор.
Новый храм находился под горой Крестовой неподалеку от того места, где стоял старый Петропавловский собор. По сообщению маркшейдера Злобина, которое в 1823 г. опубликовал знаменитый издатель Г. Спасский, в новом соборе (по ошибке он назван Петропавловским) кроме старого антиминса имелись и другие реликвии: «живописное изображение Распятия, приложенное заводостроителем Мусиным-Пушкиным в 1707 г., и украшенный богатыми восточными венисами и сибирскими топазами образ Казанской Богоматери, перенесенный из Албазина» [Злобин, 1823, ч. 2, кн. 9, с. 108].
К 1820-м гг. Богоявленский собор уже не вмещал всех прихожан, желавших посетить службы. Поэтому в 1828 г. жители Нерчинского Завода начали собирать пожертвования на сооружение нового каменного собора вместимостью 800 человек. Сборы шли тяжело, сметы составлялись дважды, велась обширная переписка, однако добровольных пожертвований не хватало.
В 1847 г. вопрос о строительстве храма вновь поднял архиепископ Иркутский Нил. Посетив Нерчинский Завод, он был возмущен состоянием Богоявленского собора: «Нашел я его в самом жалком положении, в каковом не является ни одна из самобеднейших сельских церквей. В стенах бревна трухлые, углы разваливаются, полы искривленные, окна изломанные и дырявые, все прочее носит печать грубого безвкусия и запустения, вопиющего о безпечности приставленных блюстителей дому Господня» [ГАЗК, ф. 282, оп. 1, д. 988, л. 207]. Архиепископ предписал Нерчинско-Заводскому духовному правлению выбрать ктитора (вкладчика, жертвователя) для возведения собора, согласовать место строительства с горным начальством, подготовить план и фасад будущего здания. Однако это воззвание не возымело ожидаемого эффекта.
В 1849 г. генерал-губернатор Восточной Сибири неожиданно запретил всякую переписку о постройке собора в Нерчинском Заводе на 30 лет [Там же, д. 2721, л. 7]. Нерзаводцы приуныли. Ночью 15 апреля 1878 г. пламя объяло старый Богоявленский собор. На тревожный звук набата прибежали жители во главе с протоиереем А. Малковым. Пожар грозил уничтожить священные сосуды, кресты, евангелия, ризницы, библиотеку, наиболее ценные иконы. Горел иконостас с иконами на холсте и купол храма (в свое время его оклеили холстом и расписали масляными красками). Бороться с огнем было бесполезно, поскольку северные и южные ворота храма оказались закрытыми на болты. Местные жители пытались потушить пожар с помощью водоливных машин, но воды в них было немного. Из горящего собора вынесли икону святителя Иннокентия стоимостью 300 р. с наперсным крестом (его нерзаводцы когда-то преподнесли протоиерею С. Боголюбскому); из теплого придела спасли комод, в котором хранилось 5 тыс. р. ассигнациями и 300 р. медной монетой и кредитными билетами, из кладовой на паперти – свечи, ладьи, церковное вино. Все, что находилось внутри храма, сгорело дотла, включая 12 пудов свечей, расплавились даже колокола.
Праздник Пасхи протоиерей А. Малков служил в рясе и епитрахили, взятых на время в другом приходе. Утренняя служба, как и прочие после, состоялась в зале общественного собрания, ибо более удобного места не нашлось. Вся Светлая седьмица прошла без привычного колокольного звона, да и литургия казалась не особенно радостной.
После этого события жители стали думать о постройке нового храма. Ущерб от пожара составил порядка 15 тыс. р. На эту сумму можно было построить новый собор. Жители Нерчинского Завода не смогли бы своими средствами осилить строительство. Ожидалось, что смогут помочь бывшие земляки, жившие в Иркутске и других городах.
В том же году у подножия г. Крестовая под руководством архитектора И. Барашева был возведена небольшая, вместимостью 120 человек, деревянная приписная Иннокентьевская церковь. В ней временно служил причт сгоревшего собора [Памятная книжка..., 1899, с. 147; ГАЗК, ф. 8, оп. 2, д. 286, л. 2–3 об.]. В приписной церкви службы проходили в основном в святопрестольные праздники, когда сюда приезжал священник приходской церкви, заодно исполнявший необходимые требы.
В 1882 г. после нанесения штукатурки на стены корпус церкви стал крениться в подгорную сторону. Тогда же в нее попытались поставить новый иконостас, но он оказался слишком высоким, а иконы не помещались в рамы. Пришлось отпиливать некоторые части иконостаса, устанавливать его в неположенном месте и наклонном положении [Сибирская газета, 1883, № 44].
В это же время нерзаводцы собирали средства на строительство нового Богоявленского собора. В 1887 г. в зале общественного собрания Нерчинского Завода по призыву протоиерея А. Малкова прошло заседание в присутствии управляющего Нерчинским горным округом статского советника Нестерова. Обсуждался важный вопрос: в сгоревшем соборе могло помещаться на церковной службе только 200 человек, хотя население Нерчинского Завода выросло до 5 тыс. Кворум единогласно высказался за строительство деревянного трехпрестольного собора «на назначенной площади у здания бывшего горного правления, ныне конторы Главного управления Нерчинского горного округа». Вместимость будущего собора по проекту должна была составлять 640 человек.
В 1890 г. жители приступили к возведению собора под руководством И. В. Барашева [Сибирский вестник..., 1890, № 111]. Однако строительство шло крайне медленно, сопровождаясь различными происшествиями и трудностями. В 1894 г. один из современников, очевидно, неравнодушный к происходившему, сообщал в газету «Восточное обозрение»: «Сначала вздумали выровнять место для постройки, а вышла яма, в которую и погрузился западною своею частию собор. Затем сложили очень широкий фундамент и принуждены были сводить его кверху уже. Плотничный мастер обанкротился и постройку не окончил. На отстройку нужно до 3 тыс. р., а взять их негде» [Восточное обозрение, 1894, № 92].
Невзирая на трудности, в 1895 г. новый Богоявленский собор был построен. В нем было три престола: в честь Богоявления Господня, Казанской иконы Божьей Матери и святых первоверховных апостолов Петра и Павла. Затраты на его строительство составили 8 тыс. р. (6 тыс. от Кабинета ЕИВ, 2 тыс. – непосредственно из средств собора) [ГАЗК, ф. 8, оп. 2, д. 286, л. 2–3 об.]. С собором связаны судьбы священников, талантливых проповедников, которые стали примером благочестия для своих прихожан. В их числе священники Федор Альбицкий, Симеон Боголюбский, протоиерей Алексей Малков.
Кроме Богоявленского собора и Иннокентьевской приписной церкви в Нерчинском Заводе действовал католический приход. В начале XX в. на вершине г. Крестовая стояла небольшая православная часовенка, куда верующие приходили в праздник Параскевы Пятницы. Примечательно, что в годы Гражданской войны она была уничтожена белыми, а восстановлена красными партизанами.
В советское время Богоявленский собор был разрушен. На его месте построили школу. В 1930 г. с Иннокентьевской церкви сняли колокола и кресты, после чего здание долгое время пустовало. В 1948 г. убрали купола и колокольню, в помещении оборудовали пекарню. В 1968 г. церковь была снесена полностью.
Верстка сайта Vesna