Нерчинский острог получил статус города в 1689 г. В 1692 г. главному городу, расположенному за «большим морем» и «большим камнем», была дана печать с названием «сибирский земли Даурских острогов». На ней изображен одноглавый орел, который держит лук вниз тетивою [Полное собрание..., № 1443].

Обязанности воевод определялись наказами из Сибирского приказа, которыми они снабжались при отправлении из Москвы на воеводство. Им предписывалось строго и ответственно относиться к печатям как к предметам, удостоверяющим государственную и административную власть на вновь приобретенных Россией сибирских землях, «держать в съезжей избе» в предназначенной для этой цели коробочке, а «на дом не брать» [Там же, № 1670]. Печати использовались и в местном делопроизводстве, и в обмене документами с Цинской империей. Причем в последнем случае сургучная печать с орлом имела охранную функцию.

В 1704 г. печать с орлом была украдена, вероятно, для фальсификации какого-либо документа или с целью наживы (часть печати с летящим орлом была изготовлена из серебра) [ГАЗК, ф. 10, on. 1, д. 3, л. 129 об.]. Пока мастера занимались изготовлением новой печати, нерчинский стольник и воевода Петр Саввич Мусин-Пушкин для утверждения актов использовал «печать великих государей» разрушенного войне с маньчжурами Албазинского острога, которая, наряду с албазинскими серебряными ковшом и чарой, как реликвия хранилась в приказной избе. На ее серебряной матрице тоже был изображен орел, только куда пышней – с резной царской короной на голове, с луком и стрелами в обеих лапах. Эти драгоценные вещи вывез в Нерчинск его героический защитник Албазина Афанасий Бейтон.

Изображение печати «Даурских острогов на Нерчинской» впервые помещено в «Служебной чертежной книге» начала XVIII в. С. У. Ремезова – известного сибирского картографа [РНБ, № 237]. На рисунке с печати, сделанной им, изображена обращенная в левую геральдическую сторону птица, стоящая на земле с поднятыми крыльями и с поднятой кверху левой лапой, в которой зажат лук тетивою вниз. Изогнутую дугу лука птица поддерживает клювом и как бы готовится взлететь. Несколько позже этот рисунок был изменен, и на прикладных печатях документов Нерчинского воеводства изображался уже летящий орел, оборачивающийся назад [Куренная, 1997, с. 8; Она же, 2003, с. 102–106; Она же, 2010, с. 134–135]. Все сохранившиеся в Государственном архиве Забайкальского края нерчинские печати с орлом относятся к XVIII в. и имеют разные образы. Но во всех случаях орел с луком тетивою вниз летит на восток — в сторону новых земель, огладываясь назад. Царская администрация наказывала нерчинским воеводам милостиво относиться к «инородцам» Сибири, мирным путем приводить их в подданство «под государеву руку».

Немецкий историк Г.Ф. Миллер, посетивший Нерчинск, в «Географическом описании Нерчинского уезда» сообщал: «Во время нашего присутствия в 1735 г. весь штат канцелярии составляли шесть канцеляристов и несколько копиистов… Печать канцелярии представляет собой летящего орла с повернутой назад головой, держащего в когтях землю» [Миллер, 1990, с. 172—209]. Однако мы знаем, что изображенный на оттисках орел держит в лапах не землю, а лук. Ошибка вкралась не в текст Миллера, а в его перевод с немецкого в 1739 г., когда переводчик принял слово «боген» (лук как оружие) за «боден» (земля).

Орел – один из лидирующих геральдических образов международной символики, издавна воспринимается как символ верховной власти. Культ орла существовал у финнов, иранцев, древних индусов, представителей тунгусо-маньчжурских и монгольских племен, бурят и якутов. У монголов орел возводит на престол государя – самого Чингисхана [Окладников, 1970, с. 117]. Большой интерес, по данным А.П. Окладникова, представляют писаницы эпохи бронзы с изображением орлов, обнаруженные на территории Забайкалья и Северной Монголии, в том числе в бассейне Шилки – Амура. Хищная птица определяется археологами как носитель светлой небесной силы, как залог плодородия и счастья. В символике в целом в разных интерпретациях используются образы птицы и в виде креста.

Изображение величественной птицы на старинных печатях Нерчинского воеводства не только символично, оно имеет исторические параллели с византийским образом орла, с символами древних славян и сибирских аборигенов.

Нерчинск первым из забайкальских городов в 1726 г. получил герб и вошел в знаменитый список первого российского герольда – графа Санти, утвержден верховной властью в 1730. При составлении герба Нерчинска была использована государственная печать Даурской земли 1692 г. [Каменцева, 1963, с. 164; Соболева, 1985, с. 55]. Первые сибирские топографы так описали герб города, присланный спустя два года после его создания: «На серебре изображен орел одноглавый, держащий в кохтях лук» [Описание..., 1988, с. 110]. Но этот герб практически не использовался: «Прислан из бывшей еще провинциальной Иркутской канцелярии в 1726 году июня 27 дня, а когда и кем пожалован – известия не оттискалось...» [Там же, с. 111].

В 1782–1783 гг. Екатерина II создала Иркутское наместничество. Указом 1790 г. Нерчинску в числе других сибирских городов был пожалован герб: «В серебряном поле чер-ный летящий одноглавый орел» [Полное собрание..., № 16 913]. В докладе Сената указывалось, что старые эмблемы допетровской эпохи, имеющие одиночное изображение, расположенное в центре щита, составляют исключение и оставлены Герольдмейстерской конторой неприкосновенными. Поэтому в Полном собрании законов Российской империи герб Нерчинска, утвержденный Екатериной II, сопровождает пометка «старый герб» или «сей герб старый».

Подобные эмблемы относятся к редкой группе, созданной на основе территориальных печатей середины и второй половины XVII в. Тогда возникает предположение, что у русских герботворцев имелись сведения о другой нерчинской печати, созданной с началом образования Нерчинского воеводства, на которой был вырезан летящий одноглавый орел без лука, и именно это изображение, возникшее в середине XVII в., следует считать самым первым символом Нерчинска [Сперансов, 1974]. Возможно, главный герольдмейстер, русский историк М. М. Щербатов, при составлении нового герба Нерчинска возвратил городу его старый символ в соответствии с требованиями Сената, однако многолетние поиски существования такой печати в архивных источниках и сведений о ней в опубликованных документах успехом не увенчались.

Есть еще одна причина изменения герба Ф. Санти. В главе «О Нерчинской области» в «Описании Иркутского наместничества 1792 г. » сообщается, что ко времени утверждения нового герба в 1790 г. «Сей город [Нерчинск] ни под чьим владением, кроме российского, не был и в течении времени управляем был от бывшей губернской канцелярии начальниками или прямо ис Правительствующего Сената, или от ея Императорского величества присылаемыми. Перемен же более никаких не имел, кроме того, что начальный город наводнением снесло». Город-форпост юго-востока Сибири отстоял свое право на существование в 1680-х гг., когда его казакам пришлось вести тяжелую борьбу с маньчжурскими войсками на Амуре и с монгольскими отрядами в Забайкалье. В свете этих событий орел с луком как символ русского государя на печати 1692 г. символизировал готовность России защищать свои земли от посягательств внешнего врага – маньчжуров и монголов. Изображение лука было актуальным еще целое столетие. К концу XVIII в., ввиду нормализации отношений России и приграничного с Нерчинской областью Китая, необходимость в оборонном оружии отпала, Высочайше утвержденный петровский герб с орлом, «держащим в когтях лук», в 1790 г. был заменен на летящего орла без лука: «Ныне по высочайшей ея императорского величества конфирмации удостоен черный одноглавый орел, летящий в серебреном поле» [Описание..., 1988, с. 111].

Документ Гербового отделения Департамента Герольдии 1872 г. дает описание проекта герба окружного города Нерчинска: «В серебряном щите летящий черный орел с червлеными глазами, клювом и лапами. В вольной части – герб Забайкальской области. Щит украшен серебряною башенною короною о трех зубцах и окружен двумя золотыми молотками, соединенными Александровскою лентою». В записке управляющего Гербовым отделением было сказано по этому поводу: «Высочайше утвержденный 26 октября 1790 года, герб сего города изображает следующее: «В серебряном поле «черный летящий одноглавый орел». Полагаю оставить сей герб без изменения, присоединив Высочайше утвержденные украшения и вольную часть. В вольной части поместить герб Забайкальской области» [РГИА, ф. 1343, оп. 15, д. 285, л. 13–15]. Необычный намет герба с золотыми молотками был не характерен для геральдики Забайкалья, хотя исторически верен, поскольку край являлся наиглавнейшим центром горнодобывающей промышленности России. Но Нерчинску как городу, имеющему развитую промышленность, молотки были положены Департаментом Герольдии, скорее всего, ошибочно из-за сходства в названии с Нерчинским Заводом. Экономический статус Нерчинска отражали открытые в начале 1870-х гг. общественный банк, частная типография, сооруженные на верфи первые забайкальские пароходы.

Представленные в правительство новые проекты гербов Нерчинска, Селенгинска и Верхнеудинска утверждены не были, они не попали в списки правительственных указов и не были известны на местах.

Во второй половине XIX в. в России были приняты новые геральдические правила, полным ходом развернулась реформа земельных гербов. Под эту реформу попали и гербы Нерчинска, Верхнеудинска и Селенгинска, на которых в вольной части щита, по новым правилам, помещался герб Забайкальской области. В вольной части – прямоугольнике в углу щита – со второй четверти XIX в., на рубеже веков или несколько позднее располагался герб губернии или области, к которой город принадлежит. В октябре 1910 г. иркутский генерал-губернатор предложил военному губернатору Забайкальской области создать новые гербы забайкальских городов и просил прислать их проекты [ГАЗК, ф. 21, оп. 1, д. 242, л. 5 об.]. В конце 1910 г. военный губернатор Забайкальской области послал городским старостам забайкальских городов, в том числе и Нерчинска, специальные предложения об учреждении для них особых гербов. На что в течение 1911 г. он получил практически одинаковые ответы городских Управ о том, что Высочайше утвержденные в разное время гербы уже есть с приложением их изображением и описаний. Первыми из забайкальских городов откликнулся Нерчинск. Его городской староста Павловский ответил: «Доношу Вашему Превосходительству, что вопроса об учреждении особого герба г. Нерчинска не поднималось, так как таковой герб имеется, рисунок которого при сем представляю» [Там же, л. 9].

В 1903 г. к 250-летнему юбилею Нерчинска выпущен алюминиевый жетон с изображением на его аверсе одноглавого орла. На оборотной стороне жетона – выпуклые цифры «1653–1903» и название города. Так как в то время еще не была определена дата основания острога, поскольку он трижды менял свое местоположение, была выбрана комиссия для обследования местности, остатков первых строений и других материалов по истории города. В заключении комиссией определена дата образования города – 1653 г. [Петряев, 1956]. Юбилейные жетоны были вручены присутствовавшим на торжественном заседании горожанам после прочтения докладов об истории и перспективах развития города. Ряд сибирских и даже столичных газет посвятил юбилею Нерчинска статьи и заметки, о жетоне упомянула только газета «Байкал», издававшаяся в Кяхте [Байкал, 1903, № 40].

Итак, в серебряном поле черный летящий одноглавый орел являлся официальным гербом города Нерчинска Забайкальской области с 1790 по 1920 гг. Герб как региональный символ никогда официально не отменялся и не запрещался. Образ орла был перенесен на герб с первой печати новых Даурских земель середины XVII в., сыгравшей важную роль в становлении и укреплении за Байкалом российской государственности. Герб Нерчинска является одним из самых первых старинных российских гербов и входит в первое «Полное собрание законов Российской империи» под № 16913 с пометой «старый герб».

Сегодня это памятник истории и культуры края. В современном гербе муниципального района «Нерчинский район» Забайкальского края, разработанном в 2012 г. Союзом геральдистов России на основе герба города Нерчинска Иркутского наместничества 1790 г., изображение летящего орла символизирует мощь и неприкосновенность восточных рубежей России, а также героизм поколений, осваивавших земли, прокладывая здесь дороги, строивших поселки и города, защищавших границы Отечества. Историческая канва герба использовалась при создании гербов Забайкальского края, муниципального образования «Нерчинский район» и поселка Приисковый. Герб Нерчинска является «долгожителем» среди действующих гербов восточносибирских городов – ему 350 лет, он уверенно «смотрит» в будущее и вместе с нами вступил в XXI в.

Библиографический список

Байкал [Кяхта]. – 1903. – № 40; Каменцева Е. И. Русская сфрагистика и геральдика / Е. И. Каменцева, Н. В. Устюгов. – М.: Высшая школа, 1963. – 222 с.; Куренная И. Г. Летящий из глубины веков / И. Г. Куренная; худож. В. Кулеш. – М.; Чита: Забтранс, 1997. – 120 с.; Она же. Символ власти, великодушия и прозорливости: История герба города Нерчинска // Нерчинское Забайкалье. Архивный вестник. – Чита, 2003. – № 6. – С. 102–106; Она же. Территориальная символика Восточной Сибири. 2-я половина XVII – начало XX вв. / Министерство образования и науки РФ, ЗабГГПУ, Заб. регион. отд-ние РГО. – Новосибирск: Наука, 2010. – 292 с.; Миллер Г. Ф. Географическое описание и современное состояние Нерчинского уезда Иркутской провинции в Сибири // Элерт А. Х. Экспедиционные материалы Г. Ф. Миллера как источник по истории Сибири / А. Х. Элерт; отв. ред. Н. Н. Покровский. – Новосибирск, 1990. – С. 172–209; Окладников А. П. Петроглифы Забайкалья. – Л.: Наука, 1970. – Ч. 2. – 262 с.; Описание Иркутского наместничества 1792 г. / СО АН СССР. – Иркутск: Наука, 1988. – 250 с.; Петряев Е. Д. Нерчинский жетон // Забайкальский рабочий. – 1956. – 19 авг.; Полное собрание законов Российской империи-1. – Т. III. – № 1443, 1670; Т. XXIII. – № 16 913; Соболева Н. А. Старинные гербы российских городов. – М.: Наука, 1985. – 176 с.; Сперансов Н. Н. Земельные гербы России XII–XIX вв. – М.: Сов. Россия, 1974. – 200 с.

Нерчинск / гл. ред. В. А. Дутов; отв. ред. Н. Н. Константинова, А. Ю. Литвинцев; Чита: ЗабГУ, 2013. – С. 74–79. – (Альбомная серия «Энциклопедии Забайкалья»)