Понятия - Этнография и религия - Буряты

БУРЯТЫ (самоназв. — буряад), народ. Проживают в Респ. Бурятия (249,5 тыс. чел.), Усть-Ордынском Бур. авт. окр. (49,6 тыс. чел.), Иркутской обл. (29,2 тыс. чел.), Чит. обл. (62,0 тыс. чел.), в т.ч. в Агинск. Бур. авт. окр. (42,3 тыс. чел.) (по переписи 1989), а также в Монголии (35 тыс. чел.) и небольшими группами на сев.-вост. КНР. Истоки бур. этноса восходят к культуре эпохи бронзы и раннего железа Юж. Заб. и Монголии. Природ. сердцевиной родоплеменных земель Б. являются тер. вокруг оз. Байкал, где в позднем средневековье обитали племена «лесных монголов» — икинатов, хонгодоров, булагатов, эхиритов, хори, сонголов. С кон. XV в. в связи с ослаблением степных монголов они расселяются на вост. по pp. Уда, Хилок, Чикой, достигая в XVIII в. Агинск. степей. Формирование Б. как единого этноса происходит в условиях рос. государственности в XVIII—XIX вв. Б. говорят на бур. яз. монг. группы алтайской семьи. На тер. Чит. обл. и Агинск. Бур. авт. окр. выделяют следующие группы Б.: лесные (зап. таежные, хилокско-чит., сев., вост.); хамнегане (Кыринский, Акшинский, Ононский и др. р-ны); агинск. Б., ведущие начало в основном от хори-бурят, проживающие ныне в Агинск. Бур. авт. окр. и численностью превосходящие др. группы. На современном уровне Б. глубоко интегрированы в рос. о-во, это активный, мобильный, пассионарный народ, заинтересованно относящийся к своему прошлому, настоящему и будущему. Безусловна тяга бур. молодежи к образованию во всех его существующих видах. Бур. интеллигенция успешно проявляет себя в просвещении, медицине, культуре, науке. Сельские жители, опираясь на многовековой опыт предков, ныне умело занимаются не только жив-вом, но и земледелием. Высокая степень адаптивности к генетически привычным для них заб. условиям жизни делает Б. наиболее устойчивым компонентом регионального народонаселения. Социально привлекательными чертами бур. этносоциума, основанными на прочной родовой сообщности, являются отсутствие детской неустроенности и беспризорности, резкое осуждение в народе воровства, хулиганства и др. правонарушений, ярко выраженная забота о молодых семьях и здоровом потомстве, дружеское отношение к окружающим этносам. Исторически обусловленна и существенна по сути породненность Б. с эвенками, проявившаяся в формировании хамниганского субэтноса, и с русскими, что находит отражение в биол., социальной и культурной антропологии. Особо следует подчеркнуть безусловное двуязычие Б. (бур. и рус. яз.) и восприятие рус. классической культуры (от А. С.Пушкина и Л.Н.Толстого) как родной, что можно расценить как своего рода этнопсихологический феномен. В бур. сообществе значительна приобщенность к буддизму, в его сев. форме существенно конформированному с шаманизмом. Столь же показательно уважительное отношение к христианству (православие). Сохраняет свои позиции и атеистическое мировоззрение. Своеобразными этническими символами Б., отражающими их ментальность, стали: буддийские дацаны; г. Алханай — одна из мировых святынь буддизма; эпос «Гэсэр» с его гл. героем — батыром, защищающим родные земли, «Ганджур» — древняя индийско-тибетская энцикл. знаний о мире и вере. В этническом самосознании Б. прочно утвердились идеи сохранения природ. и ист. наследия, что нашло наиболее полное выражение в широкой нар. поддержке организации и деятельности этнографического музея в г. Улан-Удэ и национального парка Алханай. В восприятии истории заметно особое уважение к имени Чингисхана с вариантами интерпретации этого образа от популярного до героического. По праву славится бур. национальная кухня, в к-рой наиболее приметны бухлер, позы (см. Бууза), архи. Обитание в юрте становится достаточно редким, но сохраняется уважение к ней как к традиционному виду жилища. В целом же традиционализм в культуре считается базой для сохранения этноса.

Лит.: Жамбалова С. Г. Профанный и сакральный миры ольхонских бурят (XIX— XX вв.). — Новосибирск, 2000; Историко-культурный атлас Бурятии. — М., 2001; Булаев В. М., Дашидондоков Ш.-Н.С. Образ жизни населения как отражение национальной самобытности (на примере бурят Вост. Заб.). — Улан-Удэ, 2002.

Константинов М.В., Янков А.Г.